Наблюдаю утром, стоя во дворе нашего собора перед крещением: вот идут люди, приближаются к крестильне. Где-то в середине, несомый бабушками и нянюшками, виновник торжества, укутанный в одеяльца и пеленки, вокруг – сопровождающие его предельно озабоченные лица («Батюшка, а снимать на камеру разрешается? Батюшка, а у нас крестик неосвященный… Батюшка, а там тепло, сквозняка нету? Батюшка, а можно ,чтоб младенца не очень мочить, он у нас болезненный…»), и среди них – крестные. Иных крестных различаешь сразу. Вот, например, женщина в платке и юбке в пол, без макияжа, уверенно отделяется от группы и подбегает к священнику, низко кланяется, задев пальцами асфальт церковного двора: «Благословите!...», получив благословение, активно пасет народы, распоряжается: младенца мне, вы – вон туда, ты иди благослови фотоаппарат, а ты вообще – мать, сиди здесь, тебе нельзя, ты нечистая!... Сразу видно – крестная, изрядной степени воцерковленности. А вот – юная дама, младенца ей дали в руки («Так положено!») прямо у ворот, несет его осторожно, держа неуклюже и напряженно, не как живого человеческого детеныша, а как драгоценную вазу тонкого стекла, макияж-маникюр с иголочки, наряд изыскан, нередко вечернее – это с утра-то – платье, поверх которого висит алюминиевый крестик на простой веревочке, явно только что купленный в церковной лавочке и надетый впервые в жизни, около нее неловко переминается красный от смущения молодой человек в шикарном костюме и при галстуке, - и про этих крестных всё понятно…

Когда говоришь им перед крещением ( конечно, в наше политкорректное времечко слово «должны» не приветствуется, людям более по душе выражение «имеете право», но что же делать, дорогие мои, придется вас напрячь немного…) про то, что Бог спросит с крестных отчета о крестниках, про то, что крестные обязаны принимать участие в их воцерковлении и христианском воспитании и обязательно – всю жизнь молиться о них, у кого-то из крестных лицо становится серьезным, задумчивым, у кого-то выражает тоскливую досаду или испуг, но мало у кого – равнодушие….

…Нет, не подумайте, - это не бытописательские зарисовки , имеющие целью поехидничать над «невежественными захожанами», в духе: «Народ этот невежда в законе, проклят он»… Просто размышляю над разными вопросами, возникающими в связи с совершением таинства крещения. Может быть, прочтя это, кто-то из прихожан или священников тоже поделится своими соображениями.

…«Лёльки, крёстные»…( Часто спрашивают, в каких степенях родства могут быть они между собой, и на моей памяти – сколько было из-за этого недоумений, конфликтов, слёз… А ведь насколько было бы проще, если бы мы придерживались церковного канона: достаточен один крестный, два – это уже перебор) . Что за «лёльки», что за чебурашки такие?...»Крестный отец», «крестная мать». И это-то - народное прозвание. По-церковному – «восприемники», а не «лёльки». Представители христианской общины, хорошо разбирающиеся в основах веры, которые помогают новокрещенным воцерковляться, делать первые шаги в Церкви (неудивительно, что в первые века восприемники были у взрослых – грудному младенцу ты что объяснишь, да у него и мама с папой есть… Как именно и когда восприемники стали «лёльками для детей» - тема уже для другого разговора). Вообще, иногда думается: конечно, крещение ,особенно младенца – семейное событие, но в первую-то очередь – церковное, и хорошо бы опытный восприемник для новокрещаемого назначался самой общиной… Вся проблема в том, что где-то община эта есть, а где-то – нет, где-то просто – прихожане-захожане да поп служивый, а почему так … Большой вопрос, болезненный, с маху не решишь, конечно.


Вообще, как-то родителей, папу с мамой, при крещении детей заведено в сторону отодвигать. У кого ни читал про это – там и сям встречаю : «Связь между восприемником и его крестником – более прочная и нерушимая, чем между крестником и его родителями»… А почему так? В случае, когда крестится взрослый – понятно: человек сам сознательно пришел в Церковь родиться заново от воды и Духа, сознательно начинает новую жизнь во Христе и освобождается от довлеющей власти греха, от того наследственного, родового, полученного им при рождении, о чем говорил Псалмопевец : «Во гресех роди мя мати моя», а также: «Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего»… В этом случае связь с родителями – не отменяется, конечно, но кардинально преображается. Закон Христов становится для христианина выше законов биологического, национального и иного родства, если между кровью и Духом возникает конфликт, если кровное угрожает увести человека от Христа. Но если крестится младенец? .. Взрослый сам за себя отвечает, но – младенец? (Споров с протестантами о правомерности крещения младенцев мы касаться не будем, про это всё говорено-переговорено, нас наша собственная приходская ежедневная практика интересует). Дитя ведь – по тому же Божию установлению – пока еще неотделимо от отца и матери, и крестят его – по их вере?.. Вообще, как можно разделить – для младенца – воспитание христианское и питание у груди материнской? От кого, как не от матери и отца, получает ребенок основы христианского жизнеустроения (вспоминаются слова Честертона о том, что христианское воспитание ребенка начинается не тогда, когда его учат молитве «Отче наш», а когда учат говорить спасибо после обеда), через кого, как не через них, получает он естественным образом любовь Божию? Ведь о том, что именно мы, родители, закладываем в ребенке своим собственным христианским (или безбожным) устроением основы его веры, и народ говорит мудро: «Как мы к своему Отцу Небесному – так и наши дети к нам»… Что же теперь , крестная должна отобрать младенца у матери, и читать ему вслух «Закон Божий», и это будет считаться «духовной связью», превысшей прочих?... На причастие должна приносить? А мать-то почему не может принести?.. По крайней мере, это естественно, и ребенок на руках у мамы будет спокоен, - как часто мы видим несчастных заливающихся ребятишек, которых взопревшие растерянные крестные буквально тащат к Чаше, а мама заглядывает из притвора, терзаясь за свое чадо (что может получить ребенок от такого «положенного» похода на Литургию, кроме страха перед храмом?...). Да люди и сами в основном чувствуют непроясненность вопроса , что же должны делать крестные с крестниками после крещения. И вменяемые, церковно опытные , крестные обычно делают так, как подсказывает им интуиция: берутся окормлять не младенца, а его родителей. И правильно делают.

И как часто верующие родители бывают в отчаянии: не можем покрестить ребенка, так как нет крестного, а без него – нельзя…Но ведь вы сами верующие, сами можете его воспитать во Христе , чего же еще?.. Конечно, ввиду всего этого, просто необходимо родителей не то что «пускать», а в обязательном порядке приводить на крещение и особо говорить с ними, подчеркивая их обязанности как наипервейших путеводителей ко Христу по отношению к собственным детям.

Сразу слышу возражение: «Но мать после родов – в женской нечистоте, в течение сорока дней после родов ей нельзя в храм прийти!». Этот вопрос – о женской нечистоте – настолько часто возникает в церковной среде, что святитель Сербский, блаженной памяти патриарх Павел, специально написал о нем работу, рассмотрев в ней высказывания о сем , встречающиеся в Ветхом и Новом заветах, канонах Церкви, а также частные мнения св. отцов. Вот его выводы: «В духе приведенного евангельского и канонического подхода я считаю, следовательно, что месячное очищение женщины не делает ее ритуально, молитвенно нечистой. Эта нечистота только физическая, телесная, равно как и выделения из других органов. Вне этого процесса, женщина, также как и остальные, должна всячески стараться приходить физически чистой на общую молитву, тем более к Причастию . Но еще больше она должна трудиться над чистотой души, над украшением «потаеннаго сердца человека, въ неистленiи кроткаго и молчаливаго духа, еже есть предъ Богомъ многоценно» (1 Петр 3, 4).

Кроме того, поскольку современные гигиенические средства могут эффективно воспрепятствовать тому, чтобы случайным истечением крови сделать храм нечистым, равно как могут и нейтрализовать запах, происходящий от истечения крови, мы считаем, что и с этой стороны нет сомнения, что женщина во время месячного очищения, с необходимой осторожностью и предприняв гигиенические меры, может приходить в церковь, целовать иконы, принимать антидор и освященную воду, равно как и участвовать в пении (добавим от себя: и прсутствовать при крещении собственного дитя, даже если и не прошло 40 дней со дня родов – прим.авт.). Причаститься в этом состоянии, или, некрещенная – креститься, она бы не могла. Но в смертельной болезни может и причаститься, и креститься. После родов, в отношении необходимых молитв для входа в церковь и воцерковления младенца необходимо и далее придерживаться предписаний Требника.(то есть что положено по Требнику прочесть - следует, но препятствовать присутствию матери при крещении дитя – нет. – прим. авт.)»

Опять же, возразят: «Так откуда бы народу все эти статьи знать? Вот и просвещайте – это ваша пастырская обязанность!» И правильно возразят. Наша и есть. И вот тут еще один вопрос, достаточно болезненный, встает – о предкрещальной катехизации, о которой столь много сегодня говорится и священноначалием на высшем уровне, и в среде рядового духовенства и прихожан… Думаю, это будет темой следующей части «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет», связанных с крещением.

שם השם, כציפור גדולה, פרץ מתוך חזי