Священник Сергий Круглов

Почему Иисус воскресил Лазаря? За его высокие духовные качества, за то, что знал, что впоследствии Лазарь станет, как гласит предание, епископом, одним из столпов Церкви?..

Нет, всё гораздо проще – и глубиннее, по-Божьи и по-человечески…

Воскресил, не мог не забрать его у смерти и тления, потому что Лазарь был Его другом, Иисус любил его. Так свидетельствует Евангелие от Иоанна.

Главы того же Евангелия, посвященные последней беседе Господа с учениками, невозможно читать спокойно…

Вдохновенно, на последнем наивысшем градусе, огненно, снова и снова, настойчиво – одно и то же, об одном и том же: Я и Отец – одно, и вы – в Нас, мы вместе, мы едины, вы уже не ученики, но друзья Мои… Молитва Отцу о них. О малых сих (мог ли Он не знать их человеческие грехи и немощи, мог ли не знать, что – придёт миг, и дрогнут, и убоятся, и растеряются?

Евангелие свидетельствует: знал, всё знал, но тем не менее любил смертно) – молитва, которую мы так привычно называем «первосвященнической», многие так автоматически и представляют, мол, просто это так священник должен, по уставу, молиться о прихожанах, – какое там, это слова такой самоотверженной любви, такой благодарности и такого ликования: «И Я поведал им имя Твоё и поведаю, чтобы любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них была, и Я в них» (Иоан.17,26)!..

Как часто в сутолоке церковных будней, в довлеющих многообразных злобах дня, с трудом удерживая под натиском ветров сиюминутности ориентиры, где у нас верх, где низ, где право, где лево, мы, христиане, члены Его Церкви, забываем вот об этом простом: основа Церкви – любовь, по ней будут узнавать, что мы – Его ученики.

Да, догматы, каноны, таинства – всё это важно, но всё это имеет смысл, только если есть эта любовь. Все усилия нечистого духа, воюющего как отдельно против всякой христианской души, так и против сообщества верных в целом, направлены именно на это – погасить Дух через оскудение любви…

И когда мы в Великий Пяток стоим в храме перед распятием и внимаем погребальному пению, не зря чувствуем тоску и пустоту внутри, не зря стыдимся поднять глаза на Распятого: вспоминаем любовь, которой мы причинили боль, нанесли вред – своим эгоизмом, равнодушием, невниманием, многими нашими грехами. Любовь к ближнему – не к «вообще» ближнему, не к «человечеству», а к ближнему , который рядом: муж, жена, дети, друг, подруга, теща, бабушка, мало ли кто еще. Именно в этой любви зарождается и растет и любовь к Богу, та, которую мы так часто декларируем и проповедью о которой так навострились уязвлять малых сих, о которых сказано: что сделали им – то сделали Мне…

Любовь к самым близким, любовь жертвенная настолько, что отдает всё, что имеет, любовь, неизбежно страдающая и умирающая за тех, кого любит, и не могущая тем самым не победить смерть. Личные, кровные отношения любви, ее пристрастность, ее ревность (вот Он, Бог-Ревнитель, так часто поражающий Своим яростным поведением нас, читающих Ветхий Завет!…), свет этой любви , неизбежно, вслед за избранным кругом самых близких возлюбленных, просвещающий и животворящий, дальше и дальше, все племена и языки, всё мироздание. Именно это имел в виду Ориген, когда сказал: «Церковь Христова рождена на Голгофе истечением крови и воды».

ВЕЛИКИЙ ПЯТОК. У ПЛАЩАНИЦЫ

Всякая плоть человечья молчит,
Утратила что сказать.
Зане тако зловоли – мы.
Зане тако благоволи – Бог.

Каким алмазом врезан ввысь – «Аз»,
Каким мелким крысячьим мявом – «я»!
Великий Пяток, поверженный великан!
Вот что наделали мы.

Стразами, парчой, багровыми мулине,
Стёртыми в кровь пальцами слепых дев
Выткан на плащанице наш приговор.
Но медлит, молчит судья.

Кадильница цедит дым. Никнут цветы.
Люди, переминаясь, оцепенело ждут.
Косыми лучами нарезан полумрак.
Там, за стеной – день.

Источник